В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения Шихабетдина аль-Марджани. По этому поводу в нашей национальной печати было опубликовано много статей. В них была показана его роль в пробуждении тюрко-татар Урало-Поволжья.
Кем же был Шихаб хазрет Марджани, глядящий на нас с единственной сохранившейся красивой фотографии, на которой он стоит в чалме?
Чем он выделялся среди 10–15 тысяч таких же мулл? Что он сделал? Какое наследие оставил?
Для ответа на эти вопросы в Казани в связи со 100-летием со дня рождения Шихаба хазрета Марджани его учениками была издана большая семьсот страничная книга1.
В ней, наряду с его трудами по национальной и религиозной тематике, содержится его полная биография, а также воспоминания о нем. Смогла ли эта книга пересечь границу, неизвестно. Тех, кто хочет получить полную информацию о биографии покойного Шихаба хазрета, я прошу обратиться к ней. Здесь же намереваюсь поделиться своими воспоминаниями об эпохе, в которой он жил.
Шихаб хазрет Марджани приобретает знания в Бухаре в те времена, когда там царствовал религиозный догматизм. Обладая рассудочным даром, он уже во время учения в Бухаре не удовлетворялся ответом на многие вопросы, сводящиеся к тому, что так, дескать, написано в книге. Почему так написано? В чем причина этого? Совместимо ли написанное с духом ислама?
Он задавал себе бесчисленное множество вопросов и искал ответы на них, стараясь тщательно исследовать каждый религиозный вопрос. По этой причине он часто вступал в споры со своими учителями, одноклассниками. С одной стороны, это его желание во всех вопросах дойти до самой сути в скором времени возвысило его над своими товарищами; с другой, раздражало тех, кто на все привык отвечать: «Так написано в книге».
В те времена в системе религиозного образования в Бухаре процветало слепое подражание мнению авторитетов: такой-то ученый в такой-то книге сказал так, а один великий справедливый человек сказал об этом так. По этой причине многие раздражались пытливостью Шихабетдина аль-Марджани. В его желании докопаться до сути вещей они видели проявление неуважения к наставникам, великим ученым и обвиняли Шигаба хазрета в увлечение различными ересями. Эта пытливость Шихабетдина аль-Марджани сталкивается со словами фанатичных мулл о том, что колодец иджтихада уже закрыт (иначе говоря, кроме Корана и хадисов, запрещено по своему разумению выводить умозаключения, фетвы). Шихаб хазрет, утверждая, что иджтихад еще не закрыт, прикладывает все усилия, чтобы доказать свою точку зрения. В то время в Бухаре его начинают звать сектантом, шиитом. В те времена ходить с клеймом сектанта, шиита было равносильно тому, как сейчас называться у большевиков «националистом», «уклонистом».
За эти прегрешения грозила не только тюрьма – такого человека могли и повесить. Положение Шихабетдина аль-Марджани в Бухаре становилось все более сложным. В добавление к этому случилась еще одна неприятность. Правящий в те времена Турцией султан Габдельмаджит, видя, что русские намереваются захватить весь Туркестан, отправляет к Бухарскому эмиру для объяснения ситуации своих эмиссаров. Османская империя в тот период усилила свое влияние в мире, и эмиссары обратились к эмиру с предложением признать халифом турецкого султана и во время хутбы читать молитву о здравии султанов. А также хотя бы формально объявить территорию эмирата автономной частью Османской империи. Этот план, вероятней всего, в те времена был реализован по указанию англичан, которые с подозрением относились к укреплению позиций русских в Туркестане. Однако, далекие от большой политики советники эмира, увидели в этом попытку Османской империи захватить Бухару и лишить эмира власти. Под влиянием русских агентов, они потребовали убить эмиссаров султана.
Шихабетдин аль Марджани, имевший хорошее представление о географическом положении, и состояние армии Туркестана, понимая планы России, относился к турецкой посольской миссии как к проявлению дружбы, основывающейся на общетюркских, общемусульманских интересах и говорил о необходимости заключения союза с Турцией. Однако враги Марджани представили это как попытку унизить эмира и Бухару, растоптать уважение к бухарским ученым-богословам и призвали власти принять меры по отношению к этому пришлому ногаю, желающему оскорбить Священную Бухару. Не внемля предупреждениям Шихабетдина аль-Марджани и турецких эмиссаров о многочисленности русской армии, они как хадис повторяли одну фразу: «Бухару охраняют ангелы». Пройдя через тысячи мытарств, эмиссарам удалось спастись и уехать. Шихабетдин аль-Марджани был вынужден скрыться из Бухары. Он совершенствует свои познания в библиотеках Самарканда, читает книги, написанные в эпоху Шахруха Олугбека2.
Пополнив знания, расширив свой кругозор, Шихабетдин аль-Марджани возвращается в Казань (1849 год).
В то время большую силу имело казанское купечество. Духовенство же во всем следовало за Бухарой. Большим авторитетом в то время в Казани пользовался Ибрагим Юнусов, прозванный в народе Озын Ибрай (Длинный Ибрай)3. По заведенному тогда обычаю, вернувшихся из Бухары дамелл экзаменовали (с целью узнать их ученость) на собраниях, устраиваемых казанскими баями. Увидев, что Шихабетдин аль-Марджани с честью прошел все испытания, Озын Ибрай, желая заполучить образованного муллу, приглашает Шихаба аль-Марджани стать имамом-мударрисом в его приходе и строит для него медресе.
Став имамом, Шихаб хазрет начинает давать уроки по своему критическому методу.
Распространившаяся о нем слава приводит в его медресе до сотни шакирдов, но, вместе с тем, увеличивается и число его недоброжелателей. Озын Ибрай, будучи своевольным баем, стремиться подчинить себе Шихаб хазрета, полагая, что тот должен относиться к нему как к своему благодетелю. Шихаб хазрет, стыдясь за казанских мулл, которые во всем готовы угодить казанским баям, считает, что необходимо вернуть авторитет ученым.
В те времена было заведено во время застолий отводить для духовенства место на полу, в то время как сами баи располагались за столом. Вошло в обиход многочасовое ожидание баев: считалось, что чем дольше бай заставляет себя ждать, тем он достойнее. Привыкший быть первым во всем Озын Ибрай заставлял ждать себя дольше всех. Во время первого такого застолья, на которое был приглашен Шихаб хазрет, он сел за накрытый для баев стол. Хозяин дома обратился к нему со словами: «Хазрет, ученым мужам отведено место на полу». На что Шихаб хазрет ответил: «Разве ученое духовенство является прислугой для баев, чтобы сидеть на полу?». С тех пор он взял за обычай занимать во время застолий самое почетное место. Не принял он и обычая ожидать баев, говоря: «Мне надо давать уроки, заниматься делами махалли. Если у вас есть кушанья – подавайте». Он никогда не посещал подобные собрания, если в это время у него были уроки. Все это было не по нраву старым татарским баям, в особенности, Озын Ибраю. Он хотел подчинить себе Шихаб хазрета. Удобно ли, нет тому – зазывает его на аш. Приходит в медресе, знает, не знает – вмешивается в учебный процесс, дает никчемные советы. Естественно, что и многие невежественные муллы сеяли смуту. В итоге, его отношения с Озын Ибраем прекращаются.
Шихаб хазрет вместе со всеми своими шакирдами покидает медресе Озын Ибрая и строит новое медресе, где дает уроки. Однако Озын Ибрай и его подпевалы представляют этот поступок как неблагодарность со стороны Шихабетдина аль-Марджани. В отместку Озын Ибрай, воспользовавшись своими связями с губернатором и прочими чиновниками, добивается лишения Шихаба хазрета указа. Но это никоим образом не умалило его авторитета, не отлучило от работы. Он по-прежнему продолжает свою научную деятельность. Однако недоброжелателей вокруг не становится меньше. Одни называют его шиитом, другие – безбожником. Шихаб хазрет, следуя пословице «собака лает – караван идет», помимо работы в медресе, занимается историей.
Он собирает материал по национальной истории. Совершает путешествия к развалинам Болгара и Биляра, собирает древние книги и рукописи и, познакомившись с востоковедами Казанского университета, членами созданного при нем «Общества истории», начинает публиковать в издаваемом «Обществом» сборнике свои статьи. В это время в Казани обосновывается немецкий востоковед Радлов, который очень быстро сводит знакомство с Шихаб хазретом и получает от него большую помощь в изучении казанского диалекта.
Мнение Шихаба хазрета сыграло большую роль и при открытии Казанской учительской школы (Радлов был ее основателем и первым директором). Шихаб хазрет с воодушевлением встретил открытие Учительской школы и способствовал поступлению в нее наиболее способных учащихся своего медресе. Он полагал, что для изменения нашей жизни необходимо реформировать школы и медресе, преподавать в них европейские науки. Сам он также соглашается преподавать в этой школе курс по религии. Известные в Поволжье учителя – Шакирзян Тахири,
Шихабетдин Газиз, Фасих Мухетдин, Махмудов4 – были учениками Шихаба хазрета. Последний период своей жизни, когда открытое им медресе уже твердо стояло на ногах, Шихаб хазрет большую часть времени уделяет писанию книг. Помимо множества книг по вопросам шариата, значительными его сочинениями стали написанный на арабском языке семитомный труд «Вафийат аль-асляф» и написанный на тюркском «Мустафадел-ахбар фи ахвале Казан вэ Болгар»5. У первого сочинения было напечатано только введение, до революции его большая часть оставалась неизданной. Рукопись книги до революции была сохранена в надежном месте. Что с ней сейчас – неизвестно.
За свою долгую научную жизнь Шихабетдин аль-Марджани подготовил в Поволжье значительное количество учеников. Своими сочинениями, уроками, проповедями он способствовал разрушению господствовавшего у нас религиозного фанатизма. Он стоял у истоков введения в наши школы и медресе преподаваемых в Европе наук. Он сделал первый шаг в направлении изменения нашего мировоззрения, становления просвещенного мусульманства среди тюрко-татар.
Он совершил большой вклад в национальную историю, продолжил реформу школы, начатую мирзой Исмаилом Гаспринским, подготовил почву для общественного движения в нашей жизни.
Показав широким массам, что ислам никоим образом не является препятствием для культурного развития, он явился зачинателем нашей новой эпохи. Он открыл путь для таких пришедших после него великих ученых, как Галимджан хазрет Баруди, Риза хазрет Фахретдин, братья Буби. Исходя из тесной связи религии и нации как основы национальной жизни тюрко-татар Урало-Поволжья,
Шихаб-хазрет укрепил религиозные основы нашей национальной жизни. Вот почему Шихаб хазрет не просто имам, не просто мударрис, не просто ученый-религиовед. Он тот, кто заложил новые основы нашей нации, труженик, который укрепил корни нашей нации для того, чтобы она выстояла во времена будущих бурь. Вот поэтому мы празднуем этот его юбилей. Поэтому мы отводим ему центральное место среди строителей нации.
Сегодня, в тяжелые для национально-религиозной жизни в нашей стране времена, и когда на Дальнем Востоке вместо решения важнейших национально-религиозных проблем дел тратим наше драгоценное время для того, чтобы добиться расположения недалеких и заносчивых баев, мы сравниваем его (Ш. Марджани. М.И.) тяжбу с бестолковыми баями и вдохновляемся его победой над ними. И празднуя сегодня вместе со всеми сознательными националистами его день рождения, испытываем обиду и отвращение по отношению к тем глупцам, предателям, которые всячески мешали его деятельности во благо нации. Мы сравниваем их с продажными душами, которые препятствуют нашей работе во благо нации на Дальнем Востоке, уподобляем их тем мелким заносчивым баям, которые тормозят разрастание национального каравана.
Уверенные в том, что и в дальнейшем их будут вспоминать с теми же чувствами, мы совершаем дуа о душе покойного Шихаб хазрета и его сподвижников и вместе со всей нации с благодарностью поминаем их.
Гаяз Исхаки.
Примечания:
Хазрет Шихабетдин аль-Марджани
Впервые опубликовано в газете «Милли байрак» («Национальное знамя») 17 января 1936 года. Печатается в переводе на русский по: Исхакый Г. Әсәрләр: 15 томда. Т. 11. Б. 102–108.
1В 1915 году во время подготовки к вековому юбилею выдающегося религиозного и общественного деятеля, ученого и философа Шихабетдина Марджани (1818–1889) в Казани в издательстве «Магариф» была издана книга «Марджани», посвященная великому ученому. В нее вошли сочинения богослова, воспоминания о нем.
2Улугбек (полное имя Мухаммед Тарагай ибн Шахрух ибн Тимур Улугбек Гураган, 1394–1449) – среднеазиатский государственный деятель, Известен как выдающийся математик, астроном, просветитель и поэт своего времени, также интересовался историей и поэзией.
3 Ибрагим Юнусов (1806–1886) – купец, один из представителей знаменитой купеческой династии Юнусовых, благотворитель, общественный деятель.
4 Шакирджан Тагиров (1858–1918) – педагог, каллиграф, автор одного из первых иллюстрированных татарских букварей для обучения по звуковому методу «Бәдьэ әт-тәгълим hәм мөкәммәл әлифба» («Начало ученья и полная арабская азбука», 1893); Шихабеттдин Газиз (Рахматуллин Шихабетдин Газизович) – татарский просветитель, переводчик, издатель. В 1890–1900-е гг. занимался изданием настольных календарей, переводил классические произведения восточной литературы: «Абугалисина», «Сейфульмулюк» и пр.; Мухаметвали Махмудов (1824–1891) – языковед, педагог, каллиграф, переводчик.
5 «Вафийат аль-аслаф ва тахийат аль-ахлаф» («Достаточное о предках и приветствие потомкам») – 6-томный свод жизнеописаний выдающихся мусульманских деятелей). «Мустафад аль-ахбар фи ахвали Казан ва Булгар» («Полезные сведения о Казани и Болгаре») содержит историко-биографические сведения о многих династиях и личностях, извлеченные из арабских, персидских и тюркских источников, данные эпиграфики и нумизматики, устные сообщения, народные предания. В нем впервые была предпринята попытка создания труда по истории татарского народа. Обосновывая правомерность этнонима «татары», Ш. Марджани утверждал историческую преемственность волжских булгар (через звенья Золотой Орды и Казанского ханства) и поволжско-приуральских татар его времени.
Источник: Исхакый Г. Милли куәтләр бардыр = Есть сила в нации / Д.Ф. Заһидуллина редакциясендә. – Казан, 2023. – 324 б.: ил. Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова АН РТ