Ни у кого не вызывает сомнений, что наши мурзы – интеллигенты, окончившие некогда русские школы – не смогли в полной мере выполнить отведенное им нацией предназначение.
Во времена, когда наш народ испытывал острую нужду в просвещении, знаниях, когда он задыхался от нависших со всех сторон черных туч, возвышавшиеся над народом мурзы, образованные люди не замечали этой трагедии. Они не захотели пойти к изнуренному народу и осветить его жизнь лучами своих знаний.
С одной стороны – изможденный, потерявший от тяжелого недуга все душевные силы народ; с другой – повернувшиеся к нему спиной, страдающие от безделья мурзы, обладающие необходимыми для исцеления народа средствами. Задыхающийся народ не осмеливался обратиться к мурзам со словами: «Мурза эфенди, я очень болен, помоги мне». Но и мурза эфенди не находил в себе любви к народу, чтобы сказать: «Почему же здесь такой тяжелый воздух. Подожди, сначала надо открыть окно, а потом осмотрим больного. Ну-ка, бисмилляхи рахмани рахим».
Обладая кровным родством, общей историей, эти несчастные пошли разными путями: народ, растеряв все наследие дедов, окончательно обеднел; мурзы, не находя места для деятельности, приложения своих знаний, понапрасну истрачивали свои силы, или же, окончательно слившись с русским миром, всячески пытались служить ему. Чтобы русские не чуждались их, мурзы приняли их имена.
Увидев это, народ еще более испугался, накрепко закрыл окна. Со словами молитв законопатил все дверные щели, дабы в них не пролезла разная нечисть. Воздуха совсем не стало.
В доме стало невозможно жить, многие от отсутствия воздуха стали бредить. Многие утратили разум, кто-то, не выдержав, разбил окно. Из маленького окна немного повеяло воздухом.
Находящиеся внутри, увидев снаружи мурз, закричали: «Идите сюда, идите! Скорее откройте двери, здесь задыхаются, задыхаются!». Для мурз этот крик показался чужим, некоторых он рассердил, и, чтобы русские не заподозрили, что они – татары, мурзы поспешили удалиться от дома. Но некоторых из числа услышавших этот полный отчаяния крик начала мучить совесть. С недовольным лицом они подошли к кричавшему со словами: «Ну, понял ты, или жизнь научила? Ну же, подойди сюда. Постой. Что делать… Сейчас скажу. Ты очень грубый, невежественный. Фу! Фу!». Поверивший в это выходец из народа, собрался было пойти за мурзами, сделать их своими предводителями, но после первого же шага (очевидно, по причине данной с рождения недоверчивости) спросил: «Куда поведешь?». Не ожидавший этого вопроса мурза растерялся. Народ, оставив его в стороне, сам отправился на поиски пути, сам стал прокладывать тропу. Была ли от этого общая польза, или вред? Это другой вопрос. Я не собираюсь решать его в этой статье. Но одно сейчас окончательно ясно: из-за отсутствия решительности у наших образованных людей, воли, чтобы повести за собой эту бурлящую народную толпу, незнания народа, они не смогли выполнить свою роль. После этого каждый пошел своим путем.
Сейчас во всем татарском общественном движении мурз почти нет. Те немногие, что принимают в нем участие, не играют существенной роли. Они идут вслед за выходцами из народа, плетутся в хвосте общественного движения. Такое положение дел естественно. Некогда оставившие народ мурзы получают расплату за этот грех: вставший на ноги народ не желает воздавать им почести. Но главный вопрос не в этом, а в том, почему эти два класса пришли к такому разделению, непониманию, почему и сейчас между ними существуют преграды, почему и сейчас они относятся друг к другу с недоверием?
У нас ведь не было разделения на рабов и господ. У нас ведь не было крепостного права! Если так, то каковы же причины столь ощутимой разницы между ними? Оба этих класса испытывали влияние разных духовных условий. Оба они по-разному воспитывались.
Вся духовная жизнь народа была монополией мулл и суфиев, их духовное воспитание передавалось от поколения к поколению, словно родословная суннэтче-бабая1. Воспитание мурз, их идеалы были ориентированы в сторону «Онегина». Их духовное развитие было связано с русской литературой, русской музыкой.
Выбравшие эти два разных пути класса с течением времени все более и более отдалялись друг от друга.
Но неужели при желании нельзя было найти мост, связывающий обе стороны? Разве ранее не было этого моста? Был. Но если раньше этот мост был закрыт, то теперь народ открыл его.
Необходимо, чтобы и с другой стороны (со стороны мурз. – М.И.) открыли мост, и оттуда началось движение навстречу народу. Не подлежит сомнению, что в культурном развитии нашего народа, в росте его сознания, в развитии литературы, музыки, театра, наш образованный класс, наши мурзы должны были идти впереди. Занятие музыкой одной из наших девушек, учащейся в консерватории, становится известно во всем татарском мире, оно во много раз важнее труда не знающего теории музыки любителя. Если выпускница театральной школы будет во главе театральной труппы, это сослужит большую пользу в создании татарских сценических типов. Увлечение литературой одного из мурз, окончившего историко-филологический курс в университете, будет способствовать обогащению нашей литературы. Не надо забывать: этот мост – последний мост, это протягивание руки – последнее.
Но есть ли среди наших мурз, наших образованных людей те, кто способен взяться за это трудное дело? Есть ли у них духовные силы, для того, чтобы осилить эту ношу?
Не я ставлю этот вопрос – сама жизнь. Это не просто вопрос, это – испытание! От того, выдержат ли они это испытание или нет, зависит их роль в будущем татарского народа.
Мост открыт, дорога широка!
Гаяз Исхаки.
Примечание:
Наши мурзы. Впервые опубликовано в газете «Иль» («Отчизна») 18 июля 1914 года (№ 35). Текст в переводе на русский язык печатается по изданию: Исхакый Г. Әсәрләр: 15 томда. 6 т.: Публицистика һәм әдәби тәнкыйть мәкаләләре. Казан: Татар. кит. нәшр., 2005. Б. 308–311.
Источник: Исхакый Г. Милли куәтләр бардыр = Есть сила в нации / Д.Ф. Заһидуллина редакциясендә. – Казан, 2023. – 324 б.: ил. Институт языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова АН РТ